Краткая история коллекционирования. XX век: великая миграция коллекционеров. Владимир Арт   26 февраля 2020

В завершение исторического материала рубрики «Советы начинающим коллекционерам» — о том, как Нью-Йорк сместил Париж с пьедестала арт-рынка и утвердил коллекционирование в современном виде

Вторую часть рассказа об истории коллекционирования (см. на AI: часть 1 и часть 2) мы закончили на самом пороге ХХ века. С каким багажом шагнул рынок искусства в новое столетие? Париж оставался центром дилерских продаж, в Лондоне Sotheby’s и Christie’s еще торговали искусством, книгами и мебелью в равной пропорции, а Китай и Япония отправляли в Европу первых скаутов-торговцев, чтобы перенять школы и течения Западной живописи. В то же время на американском континенте вследствие технологической революции стремительно рос новый класс состоятельных людей. Недостаток страниц собственной истории в статусе независимого государства бизнес-элита США взялась компенсировать через искусство.

В первое десятилетие XX века из Европы в Америку устремился поток живописных работ — в первую очередь спросом пользовались старые мастера. Украшая стены только что построенных особняков полотнами Тициана и Караваджо, американцы казались себе старше как нация. Таким образом в США были сформированы первые значительные коллекции в частных руках: финансиста Моргана (впоследствии ставшая основой Метрополитен-музея), алюминиевого магната Меллона (пополнившая собрание Национальной галереи в Вашингтоне), сталелитейщика Фрика (Коллекция Фрика в Нью-Йорке), владельца фармацевтической компании Барнса (Фонд Барнса в Филадельфии). Что характерно, собрания либо передавались музеям при жизни владельцев, либо становились частными фондами с публичным доступом, согласно завещанию. Словом, никто ничего из активов не продавал.

Однако нашлись две американские семьи, чей подход к коллекционированию существенно отличался. Осознавая, что предложения из Европы по части шедевров не бесконечны, они сделали ставку на современных художников — и вложили средства в их воспитание и продвижение. Речь идет о Рокфеллерах и Гуггенхаймах. В 1929 году Рокфеллеры основали музей современного искусства, сегодня известный как MoMA. Поначалу реакцию публики музей проверял привозными выставками европейских модернистов, а затем стал приобретать лучшие работы в свое собрание. Для поиска и отбора новых имен была введена должность куратора, который отныне расширил полномочия от хранителя коллекции до культуртрегера — определителя вкусов и тенденций. Гуггенхаймы не отставали от Рокфеллеров: до 1937 года их коллекция европейского авангарда выставлялась в отеле «Плаза», затем был основан одноименный фонд и началось строительство музея.

Вторая мировая война окончательно перенесла центр тяжести рынка искусства из Европы в США. Спасаясь от нацистов, на американский континент эмигрировали десятки тысяч арт-дилеров, коллекционеров и художников. Большинство художественных активов — около 250 тысяч работ — было реквизировано немцами в Европе, но многим посчастливилось спасти собственные коллекции, привезя их с собой в США. Музей Соломона Р. Гуггенхайма открыл для бежавших художников подобие арт-резиденции, в ней жили и творили Виллем де Кунинг, Фернан Леже, Макс Эрнст и Пит Мондриан. Ближе к окончанию войны к совместным проектам с мастерами стали подпускать и местную «молодежь»: Джексона Поллока и Клиффорда Стилла. Словом, к началу 1950-х годов в руках двух богатейших семей был сосредоточен пул уникальных художников и фактическая монополия на новое течение — абстрактный экспрессионизм. И с этим капиталом нужно было что-то делать.

После войны в США увеличилось число миллионеров и вырос интерес к искусству (так часто бывает с победившими странами, тем более если их основные территории, как в США, не были затронуты военными действиями). Абстрактный экспрессионизм стал основой собраний нового класса коллекционеров современного искусства, в чем музеям активно помогало сотрудничество с частными дилерами — скажем, с Лео Кастелли, тоже эмигрировавшим в Нью-Йорк из Парижа (позже Кастелли доверят курировать продажи поп-арта — Роберта Раушенберга, Джаспера Джонса и Энди Уорхолла. А к 1980-м годам из продавца книжек он воспитает Ларри Гагосяна, передав ему полномочия «арт-дилера № 1» и свою клиентскую базу). Параллельный расцвет фондового рынка и «Золотого века» Голливуда распределили образованных состоятельных людей между двумя побережьями страны — вслед за центрами капитала и бизнеса в Нью-Йорке и Калифорнии открывались и крупные галереи. В 1955 году свои первые американские торги провел и Sotheby’s, принеся на континент сразу несколько новинок: предаукционные выставки и каталоги. Словом, любителей искусства в США окружили вниманием настолько плотно, что выход у них оставался один: становиться коллекционерами.

Именно 1950-е годы, по аналогии с Голливудом, называют «Золотой эрой коллекционирования». Усилиями рынка искусства был сформирован подход к покупке, продаже и обслуживанию предметов искусства: появились частные кураторы и менеджеры коллекций, развивались издания об искусстве и институт арт-критиков, галерейные открытия стали местом новых деловых контактов круга избранных покупателей, а Нью-Йорк стал полноправно именоваться мировым центром арт-рынка. Казалось, у американских коллекционеров есть все, чтобы современных художников в их собраниях считали великими еще при жизни, а сами коллекции — лучшими в мире. Однако они вскоре поняли, что для полного счастья им не хватает самой малости: международного признания. И тогда рынок решил сделать ставку на Венецианскую биеннале.

Венецианская биеннале на тот момент считалась ретроспективной выставкой, отражавшей последние тенденции в современном искусстве по итогам двухлетнего отбора специальной комиссией. На благо рынка искусства такой подход нужно было поменять. Еще в 1951 году в Венецию переехала жить Пегги Гуггенхайм — арт-дилер и продолжатель дела великой семьи Гуггенхаймов. О результатах взаимодействия Пегги и биеннале говорят факты: Роберт Раушенберг получил звание лучшего художника, павильон США стал чаще отмечаться критиками, поп-арт утвердился в статусе ведущего направления в искусстве, появилось понятие «куратора основного проекта» (первых таких кураторов оплатил… Фонд Соломона Гуггенхайма), а сама Венецианская биеннале из ретроспективной выставки стала законодателем новых течений в современном искусстве на последующие два года. Так, в результате маркетинговых усилий в Европе за океаном повышались в стоимости собрания американских коллекционеров.

К концу 1960-х годов арт-рынок увидел, что интерес к современному искусству присутствует и в континентальной Европе — в первую очередь, в Швейцарии, сохранившей за время войны нейтралитет, капитал и частные коллекции. Венецианская биеннале закрыла офис продаж, перейдя в режим некоммерческой выставки, — а взамен европейскому коллекционеру в том же году была предложена ярмарка Art Basel. Удивительным образом, не сговариваясь, обе структуры с разницей в месяц стали показывать публике очень похожий набор художников: биеннале — с эстетической целью, ярмарка — с возможностью приобретения. С тех пор среди коллекционеров искусства появилась поговорка: «Увидел в Венеции — купил в Базеле».

Следующий этап в развитии коллекционирования приходится на 1980 годы. Начался он с эксцентричных покупок японскими коллекционерами западноевропейского искусства по рекордным ценам, что одни исследователи считают следствием роста индекса нефти, другие — желанием продвинуть на американский рынок японские бренды электроники и автомобилей, показав, что у Страны восходящего солнца есть деньги. 1984 год внес существенные изменения в принципы коллекционирования и среди американцев: изменения в налоговом кодексе США позволили списывать до 38 % годового дохода на затраты в случае дарения предметов искусства публичному музею (или другого акта меценатства в сфере культуры). Формирование коллекций для многих американцев стало частью бизнес-плана: работы закупались, оценивались по стоимости приобретения, а спустя несколько лет капитализации — переоценивались и затем дарились (по более высокой стоимости). Наконец, вышедший на публичный рынок в 1989 году Sotheby’s позволил многим коллекционерам наряду с предметами искусства приобрести акции самой аукционной площадки.

С конца 1980-х рынок искусства стал напоминать привычную сегодня экосистему: те же основные игроки и каналы продаж, разделение на публичный и приватный рынки, открытие новых регионов экспорта искусства и филиалов его продажи. Однако изменились сами коллекционеры: на смену «золотому поколению», сформировавшему собрания в 1950–60-х годах, в последние годы приходит новая волна. Молодые, уверенные, с собственным вкусом и решениями, покупающие искусство через Instagram и сверяющие индексы продаж по базе Artnet, предпочитающие функциональность эмоциональной стороне приобретений. Собственно, для этого поколения данный материал и был создан: именно ему решать, каким будет коллекционирование в XХI веке. А для того, чтобы уверенно строить будущее, — необходимо начинать со знания своей истории.

Денис Белькевич, AI